Неточные совпадения
Батюшка
пришлет денежки, чем бы их попридержать — и куды!..
пошел кутить: ездит на извозчике, каждый день ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь — и
посылает на толкучий продавать новый фрак.
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек
пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
Осип (кричит в окно).
Пошли,
пошли! Не время, завтра
приходите!
Городничий. Да вы не извольте беспокоиться, он подождет. (Слуге.)
Пошел вон, тебе
пришлют.
Право, этаких я никогда не видывал: черные, неестественной величины!
пришли, понюхали — и
пошли прочь.
Этак ударит по плечу: «
Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент, с тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр…
пошел писать.
Марья Антоновна. Да, право, маменька, чрез минуты две всё узнаем. Уж скоро Авдотья должна
прийти. (Всматривается в окно и вскрикивает.)Ах, маменька, маменька! кто-то
идет, вон в конце улицы.
Приходила к ней матушка,
Будила, побуживала:
Машенька,
пойдем домой!
Я
пошла на речку быструю,
Избрала я место тихое
У ракитова куста.
Села я на серый камушек,
Подперла рукой головушку,
Зарыдала, сирота!
Громко я звала родителя:
Ты
приди, заступник батюшка!
Посмотри на дочь любимую…
Понапрасну я звала.
Нет великой оборонушки!
Рано гостья бесподсудная,
Бесплемянная, безродная,
Смерть родного унесла!
Приходил к ней Петр,
Петр сударь Петрович,
Будил ее, побуживал:
Машенька,
пойдем домой!
— Скажи! —
«
Идите по лесу,
Против столба тридцатого
Прямехонько версту:
Придете на поляночку,
Стоят на той поляночке
Две старые сосны,
Под этими под соснами
Закопана коробочка.
Добудьте вы ее, —
Коробка та волшебная:
В ней скатерть самобраная,
Когда ни пожелаете,
Накормит, напоит!
Тихонько только молвите:
«Эй! скатерть самобраная!
Попотчуй мужиков!»
По вашему хотению,
По моему велению,
Все явится тотчас.
Теперь — пустите птенчика...
«Скажи, служивый, рано ли
Начальник просыпается?»
— Не знаю. Ты
иди!
Нам говорить не велено! —
(Дала ему двугривенный).
На то у губернатора
Особый есть швейцар. —
«А где он? как назвать его?»
— Макаром Федосеичем…
На лестницу поди! —
Пошла, да двери заперты.
Присела я, задумалась,
Уж начало светать.
Пришел фонарщик с лестницей,
Два тусклые фонарика
На площади задул.
Приходил к ней батюшка,
Будил ее, побуживал:
Ты, Машенька,
пойдем домой!
— А
пришли мы к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мы промеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательств делали, а все правды у нас нет.
Иди и володей нами!
Шли они по ровному месту три года и три дня, и всё никуда
прийти не могли. Наконец, однако, дошли до болота. Видят, стоит на краю болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других ищет.
Только и было сказано между ними слов; но нехорошие это были слова. На другой же день бригадир
прислал к Дмитрию Прокофьеву на постой двух инвалидов, наказав им при этом действовать «с утеснением». Сам же, надев вицмундир,
пошел в ряды и, дабы постепенно приучить себя к строгости, с азартом кричал на торговцев...
— Ты испугал меня, — сказала она. — Я одна и жду Сережу, он
пошел гулять; они отсюда
придут.
— Мне обедать еще рано, а выпить надо. Я
приду сейчас. Ей, вина! — крикнул он своим знаменитым в командовании, густым и заставлявшим дрожать стекла голосом. — Нет, не надо, — тотчас же опять крикнул он. — Ты домой, так я с тобой
пойду.
— Я
пошлю к нему, узнаю и
пришлю сказать, — прошептала ей Бетси.
—
Пошлите в Суры, в Чефировку, если не
придут. Надо искать.
Теперь
пойду одеваться, а тебе
пришлю девушку.
— Нет, мы
шли только затем, чтобы вас вызвать, и благодарю, — сказала она, как подарком, награждая его улыбкой, — что вы
пришли. Что за охота спорить? Ведь никогда один не убедит другого.
— Ну,
иди,
иди, и я сейчас
приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой, глядя на брата. —
Иди же скорей, — прибавил он улыбаясь и, собрав свои книги, приготовился итти. Ему самому вдруг стало весело и не хотелось расставаться с братом. — Ну, а во время дождя где ты был?
Потом одну карету надо было
послать за шафером, а другую, которая отвезет Сергея Ивановича,
прислать назад…
Чтобы не зависеть от Левиных в этой поездке, Дарья Александровна
послала в деревню нанять лошадей; но Левин, узнав об этом,
пришел к ней с выговором.
— Она хотела
прийти на пчельник. Она думала, что ты там. Мы туда
идем, — сказала Долли.
— Мне не нужно спрашивать, — сказал Сергеи Иванович, — мы видели и видим сотни и сотни людей, которые бросают всё, чтобы послужить правому делу,
приходят со всех сторон России и прямо и ясно выражают свою мысль и цель. Они приносят свои гроши или сами
идут и прямо говорят зачем. Что же это значит?
— Костя будет очень рад. Он
пошел на хутор. Ему бы пора
прийти.
А я ведь хотел было
прийти на покос посмотреть на тебя, но жара была такая невыносимая, что я не
пошел дальше леса.
«Завтра
пойду рано утром и возьму на себя не горячиться. Бекасов пропасть. И дупеля есть. А
приду домой, записка от Кити. Да, Стива, пожалуй, и прав: я не мужествен с нею, я обабился… Но что ж делать! Опять отрицательно!»
Она
послала к нему просить его
прийти к ней сейчас же; с замиранием сердца, придумывая слова, которыми она скажет ему всё, и те выражения его любви, которые утешат ее, она ждала его.
Левин встречал в журналах статьи, о которых
шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время чаще и чаще
приходили ему на ум.
— Нет, я и сама не успею, — сказала она и тотчас же подумала: «стало быть, можно было устроиться так, чтобы сделать, как я хотела». — Нет, как ты хотел, так и делай.
Иди в столовую, я сейчас
приду, только отобрать эти ненужные вещи, — сказала она, передавая на руку Аннушки, на которой уже лежала гора тряпок, еще что-то.
— Мама! Она часто ходит ко мне, и когда
придет… — начал было он, но остановился, заметив, что няня шопотом что — то сказала матери и что на лице матери выразились испуг и что-то похожее на стыд, что так не
шло к матери.
— Ну так войдите, — сказала Кити, обращаясь к оправившейся Марье Николаевне; но заметив испуганное лицо мужа, — или
идите,
идите и
пришлите за мной, — сказала она и вернулась в нумер. Левин
пошел к брату.
Кто
идет — нельзя, чтоб не
пришел; есть надежда, что и набредет.
— «Ну, брат, Илья Парамоныч,
приходи ко мне поглядеть рысака: в обгон с твоим
пойдет, да и своего заложи в беговые; попробуем».
Слова хозяйки были прерваны странным шипением, так что гость было испугался; шум походил на то, как бы вся комната наполнилась змеями; но, взглянувши вверх, он успокоился, ибо смекнул, что стенным часам
пришла охота бить. За шипеньем тотчас же последовало хрипенье, и, наконец, понатужась всеми силами, они пробили два часа таким звуком, как бы кто колотил палкой по разбитому горшку, после чего маятник
пошел опять покойно щелкать направо и налево.
Когда
приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок, говорил: «Барин, позволь отлучиться на работу, пóдать заработать», — «Ступай», — говорил он, куря трубку, и ему даже в голову не
приходило, что мужик
шел пьянствовать.
И там же надписью печальной
Отца и матери, в слезах,
Почтил он прах патриархальный…
Увы! на жизненных браздах
Мгновенной жатвой поколенья,
По тайной воле провиденья,
Восходят, зреют и падут;
Другие им вослед
идут…
Так наше ветреное племя
Растет, волнуется, кипит
И к гробу прадедов теснит.
Придет,
придет и наше время,
И наши внуки в добрый час
Из мира вытеснят и нас!
Глядишь — и площадь запестрела.
Всё оживилось; здесь и там
Бегут за делом и без дела,
Однако больше по делам.
Дитя расчета и отваги,
Идет купец взглянуть на флаги,
Проведать,
шлют ли небеса
Ему знакомы паруса.
Какие новые товары
Вступили нынче в карантин?
Пришли ли бочки жданных вин?
И что чума? и где пожары?
И нет ли голода, войны
Или подобной новизны?
Вот дворовая женщина с мочалкой
идет мыть тарелки, вот слышно, как шумят посудой в буфете, раздвигают стол и ставят стулья, вот и Мими с Любочкой и Катенькой (Катенька — двенадцатилетняя дочь Мими)
идут из саду; но не видать Фоки — дворецкого Фоки, который всегда
приходит и объявляет, что кушать готово.
Долго бессмысленно смотрел я в книгу диалогов, но от слез, набиравшихся мне в глаза при мысли о предстоящей разлуке, не мог читать; когда же
пришло время говорить их Карлу Иванычу, который, зажмурившись, слушал меня (это был дурной признак), именно на том месте, где один говорит: «Wo kommen Sie her?», [Откуда вы
идете? (нем.)] а другой отвечает: «Ich komme vom Kaffe-Hause», [Я
иду из кофейни (нем.).] — я не мог более удерживать слез и от рыданий не мог произнести: «Haben Sie die Zeitung nicht gelesen?» [Вы не читали газеты? (нем.)]
Бульба по случаю приезда сыновей велел созвать всех сотников и весь полковой чин, кто только был налицо; и когда
пришли двое из них и есаул Дмитро Товкач, старый его товарищ, он им тот же час представил сыновей, говоря: «Вот смотрите, какие молодцы! На Сечь их скоро
пошлю». Гости поздравили и Бульбу, и обоих юношей и сказали им, что доброе дело делают и что нет лучшей науки для молодого человека, как Запорожская Сечь.
«Ну,
слава богу, мы
пришли», — сказала слабым голосом татарка, приподняла руку, чтобы постучать, — и не имела сил.
— Неужели они, однако ж, совсем не нашли, чем пробавить [Пробавить — поддержать.] жизнь? Если человеку
приходит последняя крайность, тогда, делать нечего, он должен питаться тем, чем дотоле брезговал; он может питаться теми тварями, которые запрещены законом, все может тогда
пойти в снедь.
— Да, может быть, воевода и сдал бы, но вчера утром полковник, который в Буджаках, пустил в город ястреба с запиской, чтобы не отдавали города; что он
идет на выручку с полком, да ожидает только другого полковника, чтоб
идти обоим вместе. И теперь всякую минуту ждут их… Но вот мы
пришли к дому.
— Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста. Вот я
пошла. Ну-с,
прихожу в большой страшеннейший магазин; там куча народа. Меня затолкали; однако я выбралась и подошла к черному человеку в очках. Что я ему сказала, я ничего не помню; под конец он усмехнулся, порылся в моей корзине, посмотрел кое-что, потом снова завернул, как было, в платок и отдал обратно.
Между тем внушительный диалог
приходил на ум капитану все реже и реже, так как Грэй
шел к цели с стиснутыми зубами и побледневшим лицом.
— Мы ошвартовались у дамбы, — сказал он. — Пантен
послал узнать, что вы хотите. Он занят: на него напали там какие-то люди с трубами, барабанами и другими скрипками. Вы звали их на «Секрет»? Пантен просит вас
прийти, говорит, у него туман в голове.